5 мая 1742 г. И. Д. Шумахер незаконно арестовал студента-иностранца Т. Кенигсфельта за то, что тот отказался подписать составленный Шумахером донос в Сенат, в котором Делиль и Эйлер обвинялись в преднамеренном затягивании работ над Атласом России. Это был ближайший сотрудник Делиля, только что вернувшийся с ним из экспедиции в Сибирь. По распоряжению Сената Шумахеру пришлось освободить арестованного и отпустить его на родину. Тогда разъяренный Шумахер 2 июля 1742 г. подал в Сенат донос на всех троих — на Ж. Н. Делиля, Л. Эйлера и Т. Кенигсфельта [II, 23, т. 5, с. 129, 245 — 249 и др.]. Это переполнило чашу терпения сотрудников Академии.

Узнав о жалобе Шумахера, Делиль предложил бывшему токарю Петра I, с 1735 г. возглавлявшему Академические мастерские, А. К. Нартову, а также Н. И. Попову и его товарищам, слушавшим лекции Л. Эйлера и учившимся вместе с Т. Кенигсфельтом, подписать встречное «доношение» на злоупотребления Шумахера, в частности его обвиняли в растрате 27000 руб. К ним присоединилось несколько мелких канцелярских служащих. Они решились на это в надежде на возрождение в Академии петровских традиций в связи с воцарением после дворцового переворота 25 ноября 1741 г. дочери Петра I Елизаветы.

30 сентября 1742 г. была учреждена следственная комиссия по «делу Шумахера». 7 октября он вместе со своими сторонниками был арестован, как, впрочем, и те, кто на него жаловался, и началось разбирательство, длившееся почти два года. Дело Шумахера подробно описано исследователями, занимавшимися историей Академии наук [II, 11, т. 1, с. 154 — 158; 34, т. 2, с. I — XXI и др.]. Все относящиеся к этому вопросу документы также опубликованы [II, 34, т. 2, с. 893 — 895; 23, т. 5], поэтому нет необходимости подробно на них останавливаться. Отметим только, что дело Шумахера не улучшило положения в Академии.

Следствие вызвало накал страстей, перессорило всех служащих и привело почти к полному прекращению научных исследований. М. В. Ломоносов, незадолго до этих событий возвратившийся на родину (8 июня 1741 г.), не подписал жалобы на Шумахера, но всей душой сочувствовал Н. Попову и другим своим товарищам. Он весьма болезненно переживал все перипетии следствия и, попытавшись своими силами восстановить справедливость, оказался под арестом. Именно тогда он и написал страстные строки стихотворного переложения псалмов, которыми впоследствии так восхищался А. С. Пушкин:

 

Вещает ложь язык врагов,

Десница их сильна враждою,

Уста обильны суетою,

Скрывают в сердце злобный ков

[II, 20, т. 8, с. 114].

 

Эти строки как нельзя лучше выражали настроения Ломоносова и его опальных друзей.

Ловкому дипломату Шумахеру, имевшему к тому же связи при дворе, удалось оправдаться. Ему пришлось уплатить лишь 109 руб. с копейками (вместо 27000 руб.) за казенное вино, в присвоении которого он вначале неосторожно сознался. За нанесенную ему «обиду» Шумахер был пожалован чином советника Академической канцелярии, а его «обидчики» — приговорены к различным наказаниям и штрафам. Правда, императрица сразу помиловала всех, и им было приказано вернуться к своим обычным делам в Академии наук.

Н. И. Попов пробыл под арестом почти два года (с 7 октября 1742 г. по 24 сентября 1744 г.), получая все это время «половинное жалование». После освобождения арестованных по «делу Шумахера» императрица приказала вернуть «недоданное» им за время ареста жалование. Шумахер и его сторонники сразу же получили эти деньги, но своим бывшим противникам он не торопился возвращать долг. В поисках справедливости Н. И. Попову снова пришлось обращаться в Сенат. Лишь по получении сенатского указа 27 мая 1745 г. Попову было наконец выдано «удержанное» за время ареста жалование, правда, не деньгами, а ... книгами из Академической лавки на сумму 109 руб. 82 коп1.

Сидя под домашним арестом на хлебе и воде, Н. И. Попов по-прежнему занимался переводами, читал книги по математике и астрономии. Когда следствие подошло к концу, Ж. Н. Делиль, стремясь оживить замершую было работу обсерватории и Географического департамента, а заодно и спасти от расправы Шумахера жаловавшихся на него студентов, потребовал от Академической канцелярии нескольких молодых людей для обучения астрономии.

Узнав об этом за три дня до своего освобождения, Попов стал проситься к Делилю, то же самое сделали и его друзья. В «доношении» Шумахеру от 21 сентября 1744 г. Н. И. Попов писал: «... ныне г-дин профессор Делиль от канцелярии Академии наук требует себе таких людей, которым бы он астрономические обсервации способно показывать мог ... того ради ... прошу определить меня.. к ... г-дину профессору для дальнего моего прохождения в астрономии и получения способности в обсервациях, дабы я продолжаемые мои науки мог в совершенство привести и через то государству полезным быть»2.

На запрос канцелярии, нужен ли обсерватории Попов и способен ли он к занятиям астрономией, Делиль ответил утвердительно. На присланном ему запросе ученый написал: «Названный Никита Попов знает основы математики, имеет склонность к астрономии и знает ее начала. Мне кажется, он годится для того, чтобы прислать его упражняться в наблюдениях на обсерватории»3.

Так, наконец сбылась давняя мечта Н. И. Попова, и он смог без помех заниматься астрономией.

 

  • 1. ЛО ААН, ф. 3, oп. 1, № 95, л. 202 — 212 об.
  • 2. ЛО ААН, ф. 3, оп. 1, № 90, л. 366 об.
  • 3. ЛО ААН, ф. 3, оп. 1, № 90, л. 367.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.