Откуда у человека взялась несчастная мысль, что он бессмертен, что личное «я» — это то временное, что ограничивает нашу бессмертную сущность?
Вера в личное бессмертие мне всегда кажется каким-то недоразумением.
Нужно думать, что в разных местах и в разные времена ее источники были не одни и те же, но самый главный и самый вредный — это себялюбивая привязанность к своему существованию, боязнь перестать существовать.
Но человек не спешит начать загробную жизнь и борется за земную так же, как все животные, не помышляющие, конечно, ни о каком бессмертии. Самозащита — распространеннейший акт поведения, общий для всех, от мала до велика, начиная от низших организмов и кончая человеком. Будучи абсолютно повелительной на низших ступенях жизни, с усложнением организации и быта она утрачивает постепенно свое абсолютное значение, ограничиваясь различными другими актами.
Появление родительского инстинкта было, по-видимому, первым ограничением исключительно себялюбивого поведения. В зоологическом периоде эгоистические нормы могли быть ослабляемы или ограничиваемы без ущерба для особи или для вида только в том случае, если это изменение компенсировалось каким-нибудь адекватным или более выгодным приобретением; но в человеческом обществе возможность такого рода изменений стала гораздо шире благодаря ослаблению или исчезновению контролирующего действия зоологического отбора.
Мы действительно видим, что уже давно, может быть с тех самых пор, как развивающаяся сознательность и обычное право стали ограничивать естественный отбор, начали появляться особи (мутанты) с подавленной эгоистической базой, которым сделался доступен совершенно особый мир переживаний благодаря их необычному отношению к окружающему. А это отношение определялось их способностью, впитывая в себя чужие интересы, радоваться чужой радостью, довольствоваться чужим довольством и любить жизнь в целом, не выделяя из нее узколичных интересов, а, наоборот, пренебрегая ими часто до полного отказа. Эти качества сделали их необыкновенно жизнеупорными, способными при всех ударах судьбы сохранять любовь и волю к жизни.
Казалось бы, число таких нужных для улучшения общества людей должно было увеличиваться, но человеческое общество, перестав, в связи с развитием сознательности и различных установлений, давать пищу естественному отбору, как процессу в новых условиях для него совершенно ненужному, не получило взамен какого-нибудь другого биологического механизма, который автоматически мог бы служить его совершенствованию. В этом убеждает нас необыкновенное разнообразие людских характеров с их прямо противоположными отношениями к людям и к жизни. Можно даже утверждать, что пестрота эта с течением времени увеличивается в силу ничем не сдерживаемого нарастания изменчивости, а в суматохе и сложности жизни люди такого альтруистического типа не могут выиграть ни пяди. Нужно, чтобы условия быта изменились в сторону, благоприятствующую их развитию, для совершенствования нужны воля и сознание.
Мораль людей этого альтруистического типа не мораль христианства, как это можно было бы подумать на основании сказанного, но включает в себя более широкую норму поведения и не содержит противоречий, существующих в христианской морали. Противоречия или неувязки содержат все три догмата христианской морали: «бессмертие», «любовь к людям» и «непротивление».
Для того чтобы верить в бессмертие, нужно выкинуть из памяти все впечатления от различных периодов нашей жизни. На самом деле еще при жизни мы умираем несосчитанное количество раз. Ведь вся привлекательность бессмертия состоит в том, чтобы оказаться на том свете самим собой, а что сказал бы маленький мальчик, если ему показать его же через двадцать лет и, раскрыв перед ним духовный мир этого взрослого человека, сказать: «В этом возрасте ты умрешь, но не бойся, за гробом ты сохранишь все помыслы, чувства и желания — все, что составляет облик этого человека,— и будешь существовать вечно». Наверное, мальчик испугался бы и не захотел такой будущей жизни. Во взрослом человеке его нет; а так как взрослый человек — это все, что осталось от мальчика, то мальчик умер. Может быть, также показательна материнская любовь. Матери нестерпима мысль потерять маленького ребенка, которого она держит на руках, но если бы ее можно было уверить, что ребенок не умрет раньше, чем у него вырастет борода, она перестала бы бояться: человек с бородой — это ведь совсем не тот ребенок, которого она держит на руках. Конечно, если бы она дожила до совершеннолетия своего сына, она бы точно так же боялась его потерять, но это была бы уже боязнь за жизнь другого человека, чем живший двадцать лет тому назад.
Страх прекращения индивидуального существования оказывается предпосылкой для мысли о бессмертии — несчастной мысли, потому что она помогает укреплению в человеке эгоистических помыслов, направляя все его заботы на собственную личность, не только при ее жизни, но и после смерти. Люди, обладающие моралью высшего альтруистического типа, этим страхом не заражены, потому что страх связан с преобладанием эгоистического начала, а у них оно или ослаблено, или вовсе снято. В этом их сила и их огромное преимущество перед другими людьми.
Второе, что отличает их норму поведения от христианской, — это то, что они любят не людей, а всю жизнь в целом. Их любовь к людям есть только подробность этой общей любви и подчинена ей, как часть подчинена целому. В связи с этим их действия по отношению к другим людям определяются не любовью к этим людям, часто очень неприятным и неспособным внушить никакой любви, а любовью к жизни в целом, откуда и окружающие люди, как часть жизни, получают причитающуюся им долю.
«Непротивление» у людей, обладающих моралью высшего типа, нужно рассматривать тоже как частность, вытекающую из ослабления эгоистического начала и опять-таки из любви к жизни в целом. Эту целостную гармонию жизни они по натуре своей стремятся охранять всеми доступными им средствами, в том числе и непротивлением. Но здесь непротивление, так же как в случае любви, ограничено смыслом общей нормы поведения и далеко не всегда служит ответом на насилие как обязательная реакция на него.
Таким образом, мы видим, что люди с моралью высшего типа возникли не в недрах христианства, а независимо от него. Они встречаются среди представителей всех религий. Они не подчинены никакой писаной или даже сколько-нибудь детально формулированной морали, но их норма поведения, или, другими словами, комплекс стимулов, управляющий их поступками, строг и постоянен. Эта норма не была им преподана извне, а развилась вместе с ними. Она и есть, в сущности, их мораль. Мораль эта сильна тем, что органически слита с природой человека, так что, вытекая из одного источника с его природой, действует как целое и не несет в себе никаких противоречий. Может быть, неудачи всех (решительно всех) религий 'в области формирования морали людей объясняются тем, что мораль любой религии слеплена из отдельных кусочков, не имеет общего происхождения, не совпадает органически с нормой поведения тех людей, которых эта религия должна была перевоспитывать или воспитывать. Может быть, неудачи должны сопровождать все попытки перевоспитания и даже воспитания, когда мораль хотят внедрять, потому что ее нельзя внедрять извне, а надо выращивать вместе с человеком. Даже и высшую мораль, о которой мы говорим, превосходящую всякую иную мораль тем, что ее ветви вырастают из того же корня, что и подавление эгоистической базы, нельзя распространить проповедями и поучениями. Бесполезно уверять человека, что и ему, и другим будет лучше, если он подавит в себе эгоистическую натуру: никто, даже ребенок, на такой призыв и не обернется. Вырастить неэгоиста можно лишь при благоприятных условиях среды и наследственности, и это, по-видимому, единственный путь для распространения в человечестве морали будущего.
Следующий далее текст представляет попытку развернуть приведенные выше соображения в таком порядке. Сначала речь пойдет о развитии нормы поведения в зоологический период, под действием отбора. Позднейший этап этого развития норм поведения переходит по наследству в человеческое общество. Здесь развитие нормы поведения освобождено от влияния отбора, благодаря чему начинается постепенное накопление различного рода наследственных изменений норм поведения. В этом накапливании можно отметить два главных и важных для нас пути: путь подавления эгоистического начала и путь его укрепления.
На первом пути возникают мутанты, относящиеся к типу с ослабленной или совсем заглушенной эгоистической базой. Этот путь и дает начало тому сорту людей, которых мы называем носителями культуры будущего, обладателями морали высшего типа. Чтобы дать о них не только схематичное, но и образное представление, далее будет приведено несколько примеров подобного типа, взятых из литературных произведений, а также будут названы действительно жившие люди, несомненно обладавшие основным признаком людей с моралью высшего типа, — почти полным отсутствием в их природе узколичных интересов. Наконец, будут указаны условия внешней среды, благоприятствующие развитию людей с моралью высшего типа и дан прогноз их будущей судьбы и будущего значения.
Добавить комментарий