ГЛАВА 5. МЛЕКОПИТАЮЩИЕ ВОДНОГО МИРА

Первого апреля 1968 года, за несколько часов до рассвета, огромный кит-убийца ехал в кузове грузовика по Нью-Йорк­скому кольцевому шоссе от международного аэропорта имени Джона Ф. Кеннеди к Кони-Айленду. Случайные свидетели, вероятно, решили, что готовится грандиозная первоапрельская шутка, а кое-кто наверняка поспешил домой, клянясь никогда больше не прикладываться к бутылке. Красные блики поли­цейских мигалок плясали на блестящей, черно-белой коже ки­та; процессия медленно двигалась по шоссе. Наконец она свернула с кольцевой магистрали и пустыми улицами Кони-Айленда двинулась к Нью-Йоркскому аквариуму.

Въехав во двор Аквариума, грузовик остановился, и к нему подогнали подъемный кран с крюком; кит покоился в гигант­ских брезентовых носилках, натянутых на стальной раме. Под­цепив носилки крюком, кран поднял кита в воздух. Это был самый крупный экземпляр косатки, или кита-убийцы, какой удавалось когда-либо поймать живым: косатка весила около 4 тонн, а длина ее составляла 5,4 метра. Мы с Эдом Долсом, чье приключение с рыбой-зеброй описано в одной из предыду­щих глав, вместе с китом поднялись в воздух. Нашей зада­чей было растягивать в стороны стальные шесты носилок, чтобы кита не слишком сдавливало с боков. И вот кит повис над бассейном, которому суждено было отныне стать его домом.

Постепенно, метр за метром, носилки с китом опустили в холодную воду, уровень которой для начала понизили до одно­го метра. В воде нас поджидали трое служителей Аквариума, одетых — как и мы с Эдом — в костюмы аквалангистов. Тро­сы ослабли, и служители высвободили кита из носилок; это была самка, пойманная в районе залива Пюджет-Саунд. Мы принялись "прогуливать" ее по бассейну, помогая ей размять мышцы, онемевшие за время путешествия на грузовом реактивном самолете из Сиэтла (штат Вашингтон). В воде китиха выглядела куда внушительнее, чем в воздухе. Я был "пристав­лен" к хвосту, ширина которого примерно равнялась моему росту.

Любой из нас мог бы поместиться в пасти новой питомицы Аквариума. Пасть эта была усажена четырьмя десятками белоснежных зубов, каждый длиной с мой палец, но гораздо толще и крепче. Иметь дело с китами мне случалось и раньше; но это была первая косатка, с которой я познакомился так близко. В  апрельских предрассветных сумерках я стоял по плечи в холодной воде и с благоговением думал о том, что животное, которого я касаюсь рукой, одно из самых могучих в Мировом океане.