Сигуатера, или морское привидение

Около трехсот видов рыб могут вызвать весьма загадочное отравление, называемое "сигуатерой"; практически ни один из райо­нов земного шара, лежащих между 35° северной и 34° южной широты не застрахован от неожиданной эпидемии сигуатеры. Чаще всего эпидемии поражают жителей побережий южной части Тихо­го океана и Карибского моря, и почти всегда отравление вызы­вается рифовыми рыбами, обычно обитающими на глубине не более 60 метров. Термин "сигуатера", который применяется толь­ко к отравлениям этого типа, происходит не от названия рыбы, а от кубинского слова "сигуа" — так называется моллюск, вызывающий несварение желудка; от названия этого моллюска и об­разовали название более распространенного и более опасного от­равления сигуатоксином.

Сигуатоксин представляет собой чистое, светло-желтое маслянистое вещество, поражающее нервную систему человека. Обыч­ные признаки серьезной формы сигуатерного отравления — оне­мение, тошнота, боль в мышцах и суставах, слабость, нарушение координации и, как ни странно, нарушение ощущений тепла и холода. В одном часто повторяющемся рассказе о морском офицере, ставшем жертвой сигуатеры, говорится, что он дул на поданное ему мороженое, чтобы его остудить.

Как правило, сигуатера проходит в более легкой форме, чем отравление иглобрюховыми рыбами, но в ряде случаев она вызывает мышечный паралич, конвульсии и смерть. Признаки отравления появляются через несколько часов после роковой трапезы, а иногда — только на следующий день. Мучения пострадавшего обычно начинаются с болей в животе, за которыми часто немедленно следуют нарушения сенсорной деятельности. Последствия отравления могут быть самыми разными. Больной может умереть, а может поправиться на следующий день. Я испытал легкую форму этого отравления, съев блюдо, приготовленное моими друзьями из нескольких видов рыб, пойманных в районе пуэрториканских рифов. Через два часа после еды у меня начались колики, и я сразу так ослаб, что не мог даже сидеть. Прошло два дня, прежде чем я вполне пришел в себя.

Не считая лабораторного анализа, есть лишь один способ выяснить, ядовита рыба или нет: надо скормить ее подопытному животному и посмотреть, что из этого получится. Проблема распознания ядовитой рыбы особенно усложняется тем, что многие рыбы, часто содержащие сигуатоксин, являются важными промысловыми видами; таковы, например, рифовые окуни (Lutianidae), груперы (Epinephelus) и ставридовые (Carangidae).

Самая предательская особенность этого отравления заключается в том, что его может вызвать рыба, которая еще накануне была вполне безвредна; и объяснения этому факту у нас нет. Группа ученых Токийского университета, возглавляемая выдающимся японским специалистом по морским ядам Йоширо Хашимото, опросила 93 жителей островов Рюкю и Амами, отравившихся сигуатерным ядом. Выяснилось, что даже у тех, кто ел рыбу, пойманную в один и тот же день в одном и том же районе, наблюдались самые разные по силе и по характеру признаки отравления. Можно себе представить, как трудно изучать столь изменчивое явление.

На атолле Уэйк в Тихом океане никогда не было случаев сигуатерного отравления. И вдруг в один прекрасный день, в мае 1963 года, рыба, которую всегда считали съедобной, стала причиной отравлений. На островах Лайн, лежащих к юго-востоку от атолла, сигуатеры не наблюдалось в течение ста лет, но в конце 30-х годов там внезапно разразилась эпидемия сигуатерных отрав­лений. В 1954 году ученые обследовали шестьдесят видов рыб, пойманных на рифах в районе этих островов, и нашли, что сорок пять видов содержат сигуатоксин; а в 1967 году ядовитыми оказа­лись лишь один вид мурен и один вид акул.

Мурен обычно считают чрезвычайно ядовитыми, но специа­листы расходятся во мнениях относительно того, содержат ли ткани мурен сигуатоксин или какой-то другой яд. Во всяком слу­чае, мясо мурен не следует употреблять в пищу. В мае 1949 года 57 филиппинцев угощались мясом крупной мурены, пойманной в районе Сайпана, и почти тотчас же у них появились признаки отравления, напоминающего сигуатерное. У многих были судороги, несколько человек впали в коматозное состояние, и двое скончались.

Некоторые из рифовых рыб, вызывающих сигуатерное отравление, оказываются иногда повинны и в другом чрезвычайно странном виде отравления, которое называют ихтиоалейнотоксикозом. Ихтиоалейнотоксикоз вызывает сильнейшие галлюцина­ции. Среди прочих симптомов этого вида отравления отмечаются тяжесть в груди, сильнейшая депрессия и обостренный страх смерти. Симптомы отравления иногда держатся целые сутки.

При определенных условиях могут стать ядовитыми и другие представители семейства Scombridae — например, макрель и тунец — особенно, если после поимки они какое-то время полежат на солнце. В свежем мясе скумбриевых рыб содержится химиче­ское вещество гистидин. Под влиянием солнечного света и дея­тельности бактерий гистидин превращается в гистаминоподобное вещество заурин, вызывающее расстройства пищеварения, сыпь и другие аллергические реакции. При определенных обстоя­тельствах становится ядовитым и мясо акул, которое может содержать несколько различных токсинов, включая и сигуатерные.

Крупнейшая в истории серия сигуатерных отравлений повлия­ла на ход военных действий в 1748 году, когда британские солда­ты готовились захватить остров Маврикий в Индийском океане. Солдаты, размещенные на острове Родригес, лежащем восточнее Маврикия, пообедали ядовитой рыбой, в результате чего полторы тысячи человек из-за приступа сигуатеры вышли из строя, и за­хват острова провалился.

Барракуды, особенно крупные, тоже иногда вызывают сильное сигуатерное отравление. Сигуатоксин накапливается в тканях живой рыбы, и крупные экземпляры накапливают большее коли­чество этого яда, чем мелкие. В мае 1956 года пятеро постояльцев пансионата в Форт-Лодердейле, во Флориде, разделили трапезу, приготовленную из трехкилограммовой барракуды, и заплатили за угощение дорогой ценой: спустя два часа все они были больны, причем троих пришлось увезти в больницу, и один из них пробо­лел четыре месяца. Другие пять человек, которым в декабре 1960 года посчастливилось раздобыть на обед крупную — семи­килограммовую!— барракуду, пойманную возле острова Ки-Ларго, тоже вскоре после еды очутились на больничных койках.

Ученые не понимают, почему рыбы одного и того же вида, пойманные в один и тот же день, оказываются чрезвычайно ядовитыми на одной стороне какого-нибудь острова и остаются совершенно безвредными на его противоположной стороне; непо­нятно также, почему вспышки сигуатерных отравлений внезапно разражаются в местах, где сигуатера не появлялась многие годы. Еще в начале XIX века у специалистов зародилось подозрение, что виновником сигуатерных отравлений может быть какое-то ве­щество, которое рыба извлекает из своего непосредственного окружения, — но что это за вещество, неизвестно.

Старинная легенда, бытующая на Маршалловых островах утверждает, что сигуатера родилась, когда в море бросили тело прокаженного. Туземцы других островов, где случается это отравление, обвиняют в нем определенные виды водорослей, которыми питаются рыбы. Современные ученые тоже склоняются к этой версии и в подтверждение ее часто приводят следующий аргумент. Сигуатерные отравления очень часто следуют непосредственно за землетрясениями, сильными штормами, заваливанием морского дна различным мусором и отбросами, а также за дночерпательными работами — то есть за какими-то событиями, которые уничтожают растительный покров рифов. И поскольку мы знаем, что после экологических катастроф, уничтожающих подводный растительный мир, первыми приходят в себя водоросли, нам остаётся сделать вывод, что сигуатоксин накапливается в тканях рыб, питающихся этими водорослями. Вероятно, сигуатера движется вверх по пищевой цепи: от рыб, питающихся водорослями, к хищникам, питающимся этими рыбами.