Все физические и математические институты академии эвакуировались в Казань. Уже в начале июля особо ценное оборудование было упаковано, увязано или поставлено на консервацию, если вывезти его не представлялось возможным по причинам большого веса, значительных размеров и т. п. На этот случай академия разослала строжайшие инструкции.
Почти две недели в физпроблемовских лабораториях гремели молотки. Забивались ящики, расстилались рогожки.
На втором этаже в «теорзагоне» составлялись описи. Каждая опись по пунктам, чтобы в Казани не путаться и знать точно, где, что в каком ящике искать. Очень ценились люди с хорошим почерком. Их было мало. Теоретики, как первоклассники на уроках чистописания, старались изо всех сил.
Во дворе, откинув борта, стояли готовые к погрузке зисовские трехтонки. «Раз, два — взяли! — кричали усталые профессора. — Еще взяли...»
Уезжали с Казанского вокзала. Комсомольская площадь была забита войсками. На мозаичных полах, под мозаичными потолками в гулких щусевских интерьерах суетилась толпа военного времени. Подали эшелон. Началась погрузка и одновременно воздушная тревога.
Состав тронулся без огней, без гудков, и никто не знал, что будет завтра. Над Москвой, над башенками Казанского вокзала висели аэростаты ПВО, баллоны из прорезиненного шелка, наполненные газом, открытым сначала на Солнце, а потом уже на Земле.
Капица остался в Москве. У него нашлось много дел, ему разрешили остаться. Он не верил, что война будет долгой. Он говорил, что немцев разобьют через год. В крайнем случае — через полтора.
В здании института разместились штаб и политотдел 5-й московской стрелковой дивизии. У ворот стояли часовые; в саду, где Капица во время своих отпусков корчевал пни, ополченцы изучали приемы штыкового боя. В директорском кабинете с окнами в сад комдив знакомил свой штаб с приказами командования. Фронт приближался к Москве.
В ту тревожную осень в воскресенье 12 октября в Колонном зале Дома союзов состоялся антифашистский митинг советских ученых. Этот 113-й день войны вошел в историю советской науки.
Накануне немцы бомбили Москву. Перед началом митинга говорили, что, если снова будет тревога, можно переждать в метро: от Колонного зала два шага через Пушкинскую. Председательствующий академик Державин объявил митинг открытым, потянулся к колокольчику. Стало тихо.
В архиве радиокомитета хранится пленка с записью этого митинга.
«Товарищи ученые, — начал Державин, обращаясь ко мне из осени сорок первого года, и голос его задрожал, — злейший враг свободы и независимости народов, смертельный враг Советского Союза, садист и убийца народов, презренная гадина, кровавый Гитлер со своими деморализованными, разбойничьими ордами нагло вторгся на территорию нашей священной Родины.
Митинг транслировался по радио. Я вижу Колонный зал сорок первого года, операторов кинохроники, уже в военной форме снимающих президиум, и строгие лица в зале.
Профессор Бутягин зачитал телеграмму президента Академии наук Комарова, потом на трибуну поднялся академик Капица. Его голос, не искаженный микрофонами, звучит совсем обычно. Он говорил не спеша, без лозунгов, совсем так же, как на ординарном заседании в «Физпроблемах»: — Когда в конце июня наша страна подверглась внезапному нападению гитлеровских банд, мы, все ученые, сразу же решили, что надо отдать все свои знания и силы в помощь нашей стране в ее героической борьбе с фашизмом.
Несколько минут он говорил о современной науке, определяющей состояние техники, о том, что за время гитлеризма уровень точных наук в Германии понизился, так как ряд первоклассных ученых «неарийского происхождения» Франк, Штерн, Карман изгнаны из Германии. Германская техника должна отставать по многим направлениям.
Речь Капицы передавалась по радио. Потом ее читал Левитан, особенно акцентируя внимание на заключительных словах:
«...Товарищи ученые, примкните к этой борьбе за свободу и культуру, борьбе, равной которой не знал мир и пассивность в которой ляжет позорным пятном на любого человека до конца его дней».
Немцы стояли под Москвой. На ближних подступах строились баррикады. На оборонительных рубежах под Наро-Фоминском московские ополченцы читали речь Капицы рядом с сообщением Совинформбюро.
От Советского Информбюро
(Вечернее сообщение от 12 октября)
В течение 12 октября наши войска вели бои с противником на всем фронте, особенно ожесточенные на Вяземском и Брянском направлениях. После упорных, многодневных боев наши войска оставили Брянск.
За 10 октября уничтожено 27 немецких самолетов. Наши потери — 14 самолетов...
Создав на некоторых участках численное превосходство, противнику удалось, ценой огромных потерь в живой силе и вооружении, на этих участках потеснить наши войска и вклиниться в расположение нашей обороны.
Добавить комментарий